Древняя разведка
Справедливо отмечают, что "Разведка планируется, организуется и ведется с целью исключить внезапность действий противника и добыть разведывательные сведения, необходимые для эффективного применения войск (сил), средств поражения и радиоэлектронного поражения. Она возникла одновременно с появлением военных (боевых) действий".
Если же учесть, что боевые действия появились, как только появился род людской – война неотделима от человеческой истории и пребудет до конца человеческой истории, – то, следовательно, и разведка – феномен вековечный.
Когда в Священной Истории мы читаем про иерихонскую блудницу Раав, укрывшую в своем доме двух соглядатаев из войска Иисуса Навина, и за то пощаженную при взятии города, мы видим, что уже в середине второго тысячелетия до Р. Х. соглядатаи (по-нынешнему, разведчики или шпионы) почитались делом традиционным и само собой разумеющимся – какая же война без них?
Разумеется, в контексте разведки, можно говорить не только о Книге Иисуса Навина. Когда в "Робинзоне Крузо" описываются битвы дикарей с последующим съедением побежденных, логично предположить, что битвам предшествовала какая-то разведка.
Даже при первобытной охоте на крупного зверя (мамонта или кита) без разведки вряд ли обходилось. И даже более того: у социальных животных тоже имеется нечто в этом роде.
Нападению стаи волков на овчарню скорее всего предшествует какая-то рекогносцировка – не всякий набег является чисто спонтанным.
Заглянув по шкале времени далеко назад и оценив результаты, при перспективном взгляде на вещи можно утверждать, что спецслужбы будут существовать до трубы архангельской.
Институализация хитрого дела
Еще в Древнем Риме разведка и дипломатия стали понемногу различаться: легаты и ораторы (так тогда назывались послы) – одно, соглядатаи и лазутчики – другое.
Хотя, конечно, бывали и случаи, когда приятное соединялось с полезным. В наступившие Темные Века рухнули и появились первые зачатки институализации. Хаотичные государственные образования сливались, отделялись и боролись, бессистемно шпионили друг за другом. Говорить о некоторой доле упорядоченности можно начиная с XV-XVI вв. С одной стороны, были заложены основы регулярной дипломатии: посольства стали постоянными, а не снаряжаемыми ad hoc; с другой стороны, начала оформляться разведка.
Именно тогда сложилась формула "Дипломат – почетный шпион",которая в общем и целом действует и до сего дня. Атташе по культуре или второй секретарь посольства, кто он – дипломат или шпион? Всё относительно, единственный способ провести разделение – контрразведывательными способами установить, какую долю в его деятельности занимают формальные служебные обязанности, а какую – неформальные. Если последние явно преобладают, значит, скорее шпион и работает на другое ("соседское") ведомство.
Интересно, как это смешение отразилось в языке. Два-три века назад слово "резидент" обозначало дипломатического агента на линии посла. Должность вполне явная. Теперь словосочетания "Ошибка резидента" и "Судьба резидента" имеют совершенно другой смысл.
Во времена же первичного становления. различие между дипломатом и шпионом было трудно уловимо. Историк дипломатии Г. Никольсон в начале XX в. писал: "Уровень европейской дипломатии, когда она впервые оформилась как отдельная профессия, был невысок. Дипломаты XVI и XVII веков часто давали повод к подозрениям. Они давали взятки придворным, подстрекали к восстаниям и финансировали восстания, поощряли оппозиционные партии, вмешивались самым пагубным образом во внутренние дела стран, в которых они были аккредитованы, они лгали, шпионили, крали". Не хуже нынешних послов США в странах, предназначенных для распространения демократии.
Тогдашний министр Елизаветы I, член Тайного совета, начальник разведки и контрразведки Англии, сэр Фрэнсис Уолсингем считался гением шпионажа и диверсий.
Как по линии внутреннего сыска, так и по работе с разветвленной сетью агентов в Европе, дававшей ему обильную информацию обо всех текущих событиях.
То есть член Тайного совета, пользуясь современным языком, успешно объединял функции госдепартамента, ЦРУ и ФБР. Прямо как НКВД в его лучшие годы.
Англичане гордились и гордятся деяниями джентльменов на службе Ее (Его) Величества, но и другим державам есть чем похвалиться. Будущий герой 1812 г., а послевоенный министр гр. А. И. Чернышев успешно шпионил в Париже, выведывая замыслы Наполеона.
Отчасти ему помогало и то, что важным информатором русского посольства был князь Талейран (позывной "Анна Ивановна").
Завербованный перед первой мировой войной вследствие обвинений в мужеложстве начальник агентурного отделения разведывательного бюро австро-венгерского генерального штаба полковник Редль, сдававший русской разведке агентуру и планы австрийского генштаба – пример того, что и в Петербурге рыцари плаща и кинжала недаром ели свой хлеб.
Классический период
Вступив в XX век, разведки всех стран (включая и стран малозначащих, о которых Штирлиц говорил: "Зуд в простате, а не разведка") представляли уже вполне институциализированные структуры, игравшие по единым правилам.
Добыча информации, затем суммированной в докладах начальству, вербовка лиц, представляющих интерес, т. е. склонение их к измене, и активные мероприятия вплоть до аттентатов.
Многие разведки мира имели соответствующие "отделы мокрых дел" – НКВД (КГБ), ЦРУ, Абвер, MI-6 и т.д., но в силу деликатности мероприятий многие учреждения такого сорта предпочитали – по возможности – убивать не напрямую, но через дружественных террористов. 9 октября 1934 г. в марсельском порту глава МИД Франции Барту и югославский король Александр были убиты болгарским боевиком, связанным с хорватскими усташами, а через них – со спецслужбами Третьего рейха. Тактика прокладок в ответственных мокрых делах понятна.
Тем более что подобная практика существовала и прежде. Английский посол в Петербурге лорд Уитворт в 1801 г. принимал самое деятельное участие в организации апоплексического удара, постигшего Павла I, но тактика прокладок позволяла со словами "Я – не я, и лошадь не моя" выразить формальное соболезнование.
А в общем как до Второй мировой войны, так и после нее война разведок не претерпела существенного изменения. Хотя, может быть, мероприятия стали чуть менее решительными. Но тактика и приемы хоть в условном 1935 г., хоть в условном 1975 г. были примерно одними и теми же.
Конец правил и равновесия
Перелом наступил в 1990 г., когда с радостью было объявлено о завершении холодной войны. Точно ли тут был большой повод для радости – вопрос отдельный, но одностороннее разведывательное разоружение было налицо. Клиентских разведок Восточной Европы – причем достаточно эффективных, таких как восточногерманская, чехословацкая, болгарская – не стало вовсе. В смысле, что более им ничего нельзя было поручать. Спецслужбы самого СССР также переживали трудный период.
С провозглашением "Мир, дружба, жвачка, мы теперь окружены друзьями" нелегко было сохранить разведывательную сеть даже на уровне консервации. Зато появилось много разведчиков, выбравших свободу, под которой разумелся шпионаж, но уже в противоположном направлении. Символическим шагом была передача американцам кратковременным главой КГБ В. В. Бакатиным подробной схемы закладок в здании посольства США в Москве. История спецслужб такого еще не знала.
Кстати, американцы не ответили взаимностью, но, напротив, удвоили активность. Их можно понять. Контрразведывательные мероприятия в связи с концом холодной войны были практически сведены к нулю, так отчего не воровать, коли некому унять.
Гибриды, гибриды, кругом одни гибриды
После кульминации мира и дружбы в 90-е гг. наступило медленное возращение к прежней разведывательной и контрразведывательной модели, поименованная тогда же новым наступлением чекистского засилья. В ходе этого наступления отношения с бывшими республиками СССР и странами Восточной Европы прогрессивно ухудшались. Стали говорить о смешанной гибридной войне, покуда 24 февраля 2022 г. гибридизация не вступила в новую фазу - de facto война с соответствующим разгулом шпионажа и диверсий, а de iure как бы и не война, а непонятно что.
Появились удивительные гибриды – глава ГУР МО Украины Буданов, советник администрации Зеленского коуч Подоляк, сам Зеленский – то открытым текстом похваляющиеся своими аттентатами, то переваливающими ответственность за активные мероприятия на русского неприятеля, то опять похваляющимися своей безжалостностью. Это притом, что одно из главных правил и разведчика, и диверсанта – "Это делают, но об этом не говорят".
Кокаинист из чрезвычайки – неважный руководитель разведки. Прежде всего, потому, что он пренебрегает многовековыми правилами профессии.
Впрочем, не только гарные парубки, с которых спрос откровенно невелик – "Тому, кто вор, Какой стихи укор? Ворам сатира то: Веревка и топор", – но и их западные коллеги, включая джентльменов на службе Его Величества, тоже претерпели сильную украинизацию, т. е. варваризацию. С кем поведешься, от того и наберешься.
Так что разведка возвращается к совсем темным векам.
Справедливо отмечают, что "Разведка планируется, организуется и ведется с целью исключить внезапность действий противника и добыть разведывательные сведения, необходимые для эффективного применения войск (сил), средств поражения и радиоэлектронного поражения. Она возникла одновременно с появлением военных (боевых) действий".
Если же учесть, что боевые действия появились, как только появился род людской – война неотделима от человеческой истории и пребудет до конца человеческой истории, – то, следовательно, и разведка – феномен вековечный.
Когда в Священной Истории мы читаем про иерихонскую блудницу Раав, укрывшую в своем доме двух соглядатаев из войска Иисуса Навина, и за то пощаженную при взятии города, мы видим, что уже в середине второго тысячелетия до Р. Х. соглядатаи (по-нынешнему, разведчики или шпионы) почитались делом традиционным и само собой разумеющимся – какая же война без них?
Разумеется, в контексте разведки, можно говорить не только о Книге Иисуса Навина. Когда в "Робинзоне Крузо" описываются битвы дикарей с последующим съедением побежденных, логично предположить, что битвам предшествовала какая-то разведка.
Даже при первобытной охоте на крупного зверя (мамонта или кита) без разведки вряд ли обходилось. И даже более того: у социальных животных тоже имеется нечто в этом роде.
Нападению стаи волков на овчарню скорее всего предшествует какая-то рекогносцировка – не всякий набег является чисто спонтанным.
Заглянув по шкале времени далеко назад и оценив результаты, при перспективном взгляде на вещи можно утверждать, что спецслужбы будут существовать до трубы архангельской.
Институализация хитрого дела
Еще в Древнем Риме разведка и дипломатия стали понемногу различаться: легаты и ораторы (так тогда назывались послы) – одно, соглядатаи и лазутчики – другое.
Хотя, конечно, бывали и случаи, когда приятное соединялось с полезным. В наступившие Темные Века рухнули и появились первые зачатки институализации. Хаотичные государственные образования сливались, отделялись и боролись, бессистемно шпионили друг за другом. Говорить о некоторой доле упорядоченности можно начиная с XV-XVI вв. С одной стороны, были заложены основы регулярной дипломатии: посольства стали постоянными, а не снаряжаемыми ad hoc; с другой стороны, начала оформляться разведка.
Именно тогда сложилась формула "Дипломат – почетный шпион",которая в общем и целом действует и до сего дня. Атташе по культуре или второй секретарь посольства, кто он – дипломат или шпион? Всё относительно, единственный способ провести разделение – контрразведывательными способами установить, какую долю в его деятельности занимают формальные служебные обязанности, а какую – неформальные. Если последние явно преобладают, значит, скорее шпион и работает на другое ("соседское") ведомство.
Интересно, как это смешение отразилось в языке. Два-три века назад слово "резидент" обозначало дипломатического агента на линии посла. Должность вполне явная. Теперь словосочетания "Ошибка резидента" и "Судьба резидента" имеют совершенно другой смысл.
Во времена же первичного становления. различие между дипломатом и шпионом было трудно уловимо. Историк дипломатии Г. Никольсон в начале XX в. писал: "Уровень европейской дипломатии, когда она впервые оформилась как отдельная профессия, был невысок. Дипломаты XVI и XVII веков часто давали повод к подозрениям. Они давали взятки придворным, подстрекали к восстаниям и финансировали восстания, поощряли оппозиционные партии, вмешивались самым пагубным образом во внутренние дела стран, в которых они были аккредитованы, они лгали, шпионили, крали". Не хуже нынешних послов США в странах, предназначенных для распространения демократии.
Тогдашний министр Елизаветы I, член Тайного совета, начальник разведки и контрразведки Англии, сэр Фрэнсис Уолсингем считался гением шпионажа и диверсий.
Как по линии внутреннего сыска, так и по работе с разветвленной сетью агентов в Европе, дававшей ему обильную информацию обо всех текущих событиях.
То есть член Тайного совета, пользуясь современным языком, успешно объединял функции госдепартамента, ЦРУ и ФБР. Прямо как НКВД в его лучшие годы.
Англичане гордились и гордятся деяниями джентльменов на службе Ее (Его) Величества, но и другим державам есть чем похвалиться. Будущий герой 1812 г., а послевоенный министр гр. А. И. Чернышев успешно шпионил в Париже, выведывая замыслы Наполеона.
Отчасти ему помогало и то, что важным информатором русского посольства был князь Талейран (позывной "Анна Ивановна").
Завербованный перед первой мировой войной вследствие обвинений в мужеложстве начальник агентурного отделения разведывательного бюро австро-венгерского генерального штаба полковник Редль, сдававший русской разведке агентуру и планы австрийского генштаба – пример того, что и в Петербурге рыцари плаща и кинжала недаром ели свой хлеб.
Классический период
Вступив в XX век, разведки всех стран (включая и стран малозначащих, о которых Штирлиц говорил: "Зуд в простате, а не разведка") представляли уже вполне институциализированные структуры, игравшие по единым правилам.
Добыча информации, затем суммированной в докладах начальству, вербовка лиц, представляющих интерес, т. е. склонение их к измене, и активные мероприятия вплоть до аттентатов.
Многие разведки мира имели соответствующие "отделы мокрых дел" – НКВД (КГБ), ЦРУ, Абвер, MI-6 и т.д., но в силу деликатности мероприятий многие учреждения такого сорта предпочитали – по возможности – убивать не напрямую, но через дружественных террористов. 9 октября 1934 г. в марсельском порту глава МИД Франции Барту и югославский король Александр были убиты болгарским боевиком, связанным с хорватскими усташами, а через них – со спецслужбами Третьего рейха. Тактика прокладок в ответственных мокрых делах понятна.
Тем более что подобная практика существовала и прежде. Английский посол в Петербурге лорд Уитворт в 1801 г. принимал самое деятельное участие в организации апоплексического удара, постигшего Павла I, но тактика прокладок позволяла со словами "Я – не я, и лошадь не моя" выразить формальное соболезнование.
А в общем как до Второй мировой войны, так и после нее война разведок не претерпела существенного изменения. Хотя, может быть, мероприятия стали чуть менее решительными. Но тактика и приемы хоть в условном 1935 г., хоть в условном 1975 г. были примерно одними и теми же.
Конец правил и равновесия
Перелом наступил в 1990 г., когда с радостью было объявлено о завершении холодной войны. Точно ли тут был большой повод для радости – вопрос отдельный, но одностороннее разведывательное разоружение было налицо. Клиентских разведок Восточной Европы – причем достаточно эффективных, таких как восточногерманская, чехословацкая, болгарская – не стало вовсе. В смысле, что более им ничего нельзя было поручать. Спецслужбы самого СССР также переживали трудный период.
С провозглашением "Мир, дружба, жвачка, мы теперь окружены друзьями" нелегко было сохранить разведывательную сеть даже на уровне консервации. Зато появилось много разведчиков, выбравших свободу, под которой разумелся шпионаж, но уже в противоположном направлении. Символическим шагом была передача американцам кратковременным главой КГБ В. В. Бакатиным подробной схемы закладок в здании посольства США в Москве. История спецслужб такого еще не знала.
Кстати, американцы не ответили взаимностью, но, напротив, удвоили активность. Их можно понять. Контрразведывательные мероприятия в связи с концом холодной войны были практически сведены к нулю, так отчего не воровать, коли некому унять.
Гибриды, гибриды, кругом одни гибриды
После кульминации мира и дружбы в 90-е гг. наступило медленное возращение к прежней разведывательной и контрразведывательной модели, поименованная тогда же новым наступлением чекистского засилья. В ходе этого наступления отношения с бывшими республиками СССР и странами Восточной Европы прогрессивно ухудшались. Стали говорить о смешанной гибридной войне, покуда 24 февраля 2022 г. гибридизация не вступила в новую фазу - de facto война с соответствующим разгулом шпионажа и диверсий, а de iure как бы и не война, а непонятно что.
Появились удивительные гибриды – глава ГУР МО Украины Буданов, советник администрации Зеленского коуч Подоляк, сам Зеленский – то открытым текстом похваляющиеся своими аттентатами, то переваливающими ответственность за активные мероприятия на русского неприятеля, то опять похваляющимися своей безжалостностью. Это притом, что одно из главных правил и разведчика, и диверсанта – "Это делают, но об этом не говорят".
Кокаинист из чрезвычайки – неважный руководитель разведки. Прежде всего, потому, что он пренебрегает многовековыми правилами профессии.
Впрочем, не только гарные парубки, с которых спрос откровенно невелик – "Тому, кто вор, Какой стихи укор? Ворам сатира то: Веревка и топор", – но и их западные коллеги, включая джентльменов на службе Его Величества, тоже претерпели сильную украинизацию, т. е. варваризацию. С кем поведешься, от того и наберешься.
Так что разведка возвращается к совсем темным векам.
Контакты
